Когда им вручили чеки и небольшую сумму наличными, Гуино все-таки купил новую одежду, хотя заплатил за нее втридорога. Он не хотел привлекать к себе лишнего внимания.

До города они добирались на повозке, в которую было запряжено животное, похожее на лошадь. Дага и Гуино уехали первыми, поэтому, кроме них, на повозке сидел всего один рабочий. Гуино сперва принял его за кучера, но чем дальше они ехали, тем больше он недоумевал. Тот, кого он считал кучером, не обращал ни на лошадь, ни на дорогу не малейшего внимания и скоро вообще заснул, так как перед этим основательно причастился в баре. А животное между тем уверенно и бодро продолжало путь и, как заметил Гуино, не имело вожжей.

- Хорошая работка, - произнес Дага, видя, что его приятель с любопытством разглядывает лошадь. - Не то, что у нас. И заработок более - менее, и всего на три месяца. Потом отпуск. Отдохнул и снова. Только разве найдешь такую работу!

Теперь Гуино все понял, и ему стало не по себе. Раньше ему казалось, что пустыня с тысячами ави и омби - это нечто единственное в своем роде, как тюрьма или каторга, но на деле выходило, что и другие сферы жизни у батубе пронизаны странными и необъяснимыми превращениями.

- Я еще понимаю, Дага, - сказал он, - охотиться в пустыне за скунами тяжело. Нет воды, страшное пекло, песчаные бури, в облике ави это делать гораздо проще. Но в городе? Ведь можно взять простую лошадь и посадить кучера. Зачем еще здесь нужны превращения?
- Не знаю, - помолчав, ответил Дага. - Ты всегда задаешь какие-то необычные вопросы. Но если сделать, как ты хочешь, будет хуже. Потребуется сразу кучер и лошадь. Так экономней.
- Я побывал в шкуре ави. И ты тоже. Сам знаешь, не очень-то весело нам было.
- Ави другое дело, а здесь никакого риска. Что тебе не нравится? Я бы с удовольствием работал. Лошадь ведь надо учить, кормить, ухаживать за ней. А так она сама обходится. Гораздо выгодней.
- Смотря кому. Значит, у вас везде так?
- Ты как будто только что родился, - произнес Дага и посмотрел на него с недоверием.

Гуино, сообразив, что выдал себя окончательно, оглянулся на спящего рабочего и сказал заговорщеским тоном:

- Я давно хочу рассказать тебе о себе... А она понимает, о чем мы говорим? - Указал он на лошадь.
- Конечно.
- Ну и ладно, пусть понимает, - сказал Гуино решительно.
- Не стоит, у компании много шпионов, - предупредил его Дага. Он теперь побаивался своего странного друга, особенно его тайны, которую тот намеревался раскрыть.
- Ты думаешь?
- Ясное дело.
- Плевать мне на компанию!
- Что с тобой? Вроде не похоже, но так и есть, наверное...
- Ты о чем? - удивился Гуино.
- Да так, все-таки ты не удержался, видно, пропустил стаканчик, другой, когда ходил в лавку.
- Почему ты так решил?
- Потому что, когда выпьют, все начинают ругать компанию.
- И не боятся шпионов?
- Чего их бояться! Это всегда. На них внимания не обращают. Протрезвеют, снова молчат.
- Но я не пил, это ты зря. К тому же, ничего опасного нет в том, что я хотел тебе рассказать.
- Тогда можно. А то я было подумал? Он так и не договорил, о чем подумал.
- Я пришел к вам из другой страны, - выпалил одним духом Гуино и взглянул на Дага, словно хотел определить, какое впечатление произвело его заявление.
- Из другой страны? А где такая страна?
- Далеко отсюда. Еще дальше, чем страна горцев.
- А зачем ты пришел?
- Посмотреть, как вы живете.
- Шпионить? - невинно заключил Дага. Именно этого он больше всего опасался, и хотя Гуино стал его другом, наживать неприятности с властями города из-за него у Дага особого желания не было.

Гуино рассмеялся.

- Ну, скажешь. Я сбежал, меня хотели арестовать. Засадили бы в тюрьму на всю жизнь. Могли даже убить. Вот и пришел к вам, не к горцам же мне идти.
- Это другое дело. Но лучше все равно молчать. Я-то ладно, а другие могут за шпиона принять.
- Когда молчишь, скорее примут. Мне скрывать нечего. Какой из меня шпион? У меня и глаза, и кожа отличаются, шпион должен быть незаметным.
- Верно, - оживился Дага. - Как это я сразу не понял? А что ты натворил?
- Да ничего! Ругал чиновников и порядки, которые они установили в стране.
- И за это хотели убить? Выходит, у вас еще хуже, чем у нас?
- Как тебе сказать? Тоже не сладко.